Традиции & Авангард. № 4 (7) 2020 - Литературно-художественный журнал

тоже была. Вот откуда возникли в русском обществе сомнения в отцовстве Алексея Михайловича по отношению к Петру. А потому, может, и воспитывали его не как царского сына и не как наследника.

А Михаил со многими соловецкими монахами был уведён в сказочные, заповедные и непроходимые заволжские леса из Соловецкого монастыря чудотворным образом иконы Казанской Божьей Матери, которая, по преданию, и мироточит с тех пор. И хранится она в храме Святой Троицы в селе Троицком, что на Ветлуге.

Анна Клещ

Анна Клещ родилась в 1986 году в Тамбове. С 2000 года посещала занятия литературно-творческого объединения «Тропинка» под руководством В. Т. Дорожкиной. В 2006–2011 годах участвовала в творческих вечерах и конкурсах во время учебы на факультете иностранных языков в ТГУ им. Г. Р. Державина. Летом 2012 года выступала со своими стихотворениями на музыкальном фестивале «Лесная акустика». В 2018 году приняла участие в творческом конкурсе онлайн-проекта «Поэзия в лицах» в Тамбове, по итогам которого стала финалисткой. Стихотворения публиковались в тамбовских газетах «Ровесник», «Тамбовская жизнь», коллективных сборниках «Люблю тебя, Тамбов!» (2007), «…И хочется в полет» (2008), «Увидеть мир по-новому…» (2009) и «Тамбовском альманахе» (№ 9, 2010).

В жизни громы заметнее радуг

«Все вы останетесь в вечности…»

Все вы останетесь в вечности

Пылью с истёртых страниц

И цифровой бесконечностью

Ноликов и единиц,

Старыми фото в альбомах,

Свежими селфи в сетях,

Лайками в телефонах,

Репостами в новостях.

Статусами оставите

Много чужих идей.

Все сохранитесь в памяти…

Гаджетов? Или людей?

«Тихо бродит Август, не жалея ног…»

Тихо бродит Август, не жалея ног,

по останкам римских каменных дорог.

С головой курчавой, но седой как лунь,

вспоминает Август праздничный июнь.

Смотрит Август тихо на морскую даль,

где роняет солнце в воду свой янтарь.

Снова нет покоя белым парусам –

Август уплывает к дальним берегам.

Музыка леса

Кто говорит, что лес наполнен тишиной,

Тот музыки его не слышал звук.

И струны сосен, что звенят в июльский зной,

И дятла барабанный перестук.

И колокольчиков задумчивые трели,

И ручейка поспешные рулады,

И ветра-шалопая свист свирельный

По нотам на изгибах ярких радуг.

И шелест хвои прелой под ногой,

И птичий хор на ветках старых сосен.

Кто говорит, что лес наполнен тишиной,

Тот музыки его не слышал вовсе.

«Я держу тебя за руку… даже если ты далеко…»

Я держу тебя за руку… даже если ты далеко.

Даже если не чувствуешь, как я сжимаю пальцы.

На дворе зима расплескала своё молоко

И решила опять до весны погостить остаться.

Я держу тебя, слышишь? За руки каждую ночь.

Даже если ты снова прячешь их под подушку.

Году старому мы, как всегда, не успеем помочь,

Его гонит новый ёлками в лютую стужу.

Я держу тебя. Я всё держу твою руку сердцем.

Даже если ты думаешь, что без руки легче.

Новый год придёт, а потом и весна наведается…

Убежит молоко. Я держу твою руку крепче.

Агния Барто

Мне кажется, слишком часто мы были брошены,

Поэтому и научились слезать со скамьи.

И больше не ждём от дождя ничего хорошего,

Хозяйку не ждём. Без неё мы свои, ничьи.

И можем мы сами скакать по июльским лужам

И мокнуть по прихоти нашей, а не хозяйки.

И, чтобы гулять, нам больше никто не нужен…

Быть может, поэтому мы уже больше не зайки.

«Дождь барабанит по листьям акаций…»

Дождь барабанит по листьям акаций,

Как пианист проворными пальцами,

Стройной мелодией льются на листья

Чистые ноты из солнечной выси.

Капают, бьются, звенят и искрятся

С крыш и карнизов на спящую пьяцца…

Великолепный и гордый, как дож,

Вновь по Венеции шествует дождь.

Прости нас, Юра…

Где-то сверхновая взорвётся,

где-то потухнет сверхстарая…

Мы сделали один шаг в космос

шестьдесят лет назад. Там и остались…

Ты нам писал, что Земля красива,

что нужно беречь её синие дали…

В двадцать первом веке Землю изнасиловав,

«прости нас, Юра, мы всё просрали».

Нам бы ещё один шаг… пару бы…

навстречу тем, кто дальше шагнул, чем ты…

Шестьдесят лет назад ты мечтал о космической палубе…

Мы не мечтаем…

Наши звёзды лишь открывают рты.

«Море волнуется раз…»

Море волнуется раз.

Наши с тобою сердца

тонут, как старый баркас,

не дотянув до причала…

Может, начнём с начала?

Или уже с конца?

Море волнуется два.

Мы уже попривыкли,

и не болит голова

в качке безумных дней.

Может, баркас на волне

лучше, чем новый флигель?

Море волнуется три.

Наши моря всё тише,

и только лёгкий бриз

в наших застрял мачтах.

Небо на нас плачет,

чайки летят всё ниже.

Море моё, замри!

«Мы с тобою братья…»

Мы с тобою братья,

Я твой щит и меч.

Спи в моих объятьях,

Не укрывши плеч,

Спи среди развалин

Старых мудрых гор…

Шепчет тихо Каин,

Занося топор.

«Разбей меня. Я выпита до дна…»

Разбей меня. Я выпита до дна.

Моих осколков праздничная россыпь

Пускай блестит, как солнечные росы,

Пускай звенит, как нежная домбра.

Пускай лучи